В маленькой церкви
Где-то соборы высокие строятся,
Где-то часовни — везде с нами Бог!
Теплится тихо лампада у Троицы
В маленькой церкви на спуске дорог.
Нет суеты, нет и шума привычного,
Служба по чину проходит, как встарь,
Все как везде, ничего необычного
Чуть лишь скромнее фелонь, да стихарь.
Клирос в два голоса, свечи горящие,
Лики святые с настенных икон,
Возглас молитвы, горе восходящей,
Дух примирения с разных сторон
Вера, надежда, любовь, ожидание,
Слезы распахнутых настежь сердец,
Ладана запах и мир покаяния,
Тронувший струны души, наконец.
Шепчут уста, все забыв в одночасье:
Господи! Боже! Помилуй, прости!
Дай мне, Всещедрый, покров Твой в несчастье,
Дай мне и силы свой крест донести.
Немощь пошли, как духовную радость,
Всякое зло от меня отжени.
Дай мне смирения, хоть самую малость,
Волей Твоей от греха сохрани.
Трудится Богу Святая обитель,
Льется молитва светла и чиста.
Скорбно взирает Господь — вседержитель
Каждому слову, взирая с креста.
Теплица тихо лампада у троицы,
Кто-то впервые взойдет на порог,
Кто-тог взойдет и о чем-то помолится
В маленькой церкви на спуске дорог.
р. Б. Иулиания.
Из книги «Мир Веры» Евгения Поселянина
…О эти сельские храмы, без которых не вынести бы русскому миру его тяжкой земной доли, без которых задохнулась бы русская душа: та русская душа, в которой свет так перемешан со тьмою, которая словно для того иногда стремится к падению, чтобы после падения познать еще более лучезарное восстание.
Храм воздыханья, храм печали,
Убогий храм земли моей,
Тяжеле стонов не слыхали
Ни Римский Петр, ни Колизей.
Нет отрицанья, нет сомненья,
И шепчет голос неземной:
«Лови минуты умиленья,
Войди с открытою душой.
Сюда народ, тобой любимый,
Своей тоски неодолимой
Святое бремя приносил,
И, облегченный, уходил.
И я вошел, я умилился,
И долго я лежал и бился
О плиты старые челом,
Чтоб услыхал, чтоб заступился,
Чтоб осенил меня крестом
Бог угнетенных, Бог скорбящих,
Бог поколений, предстоящих
Пред этим скудным алтарем.
Мы не видим нашим оплотяневшим, немощным взором, мы не слышим нашим огрубевшим слухом всех тайн, которые совершаются в наших церквах. Если бы мы имели очи, чтобы видеть, и имели слух, чтобы слышать, мы бы увидали лики ангельские, наполняющие храм и сослужащие священнослужителям; мы бы услыхали то небесное пение, которое раздается здесь, когда дребезжащим, надтреснутым и не всегда усердным пением дьячок на клиросе в пустом храме тянет священные слова. И как близок к истине рассказ о том, что, если приложить ухо к скважине запертой церкви, оттуда слышится тихое невыразимое пение….
Заброшенный храм
На берегу реки Дубны вдали от суеты мирской
Старинный храм под сенью вязов затаился.
Среди могучих великанов в тишине лесной
Он слезно в одиночестве молился.
Давно заброшенный, без кровли над собой,
Со временем он сильно пострадал.
В тени ветвей израненный, больной
Все помощи людской с надеждой ждал.
Разрушенный годами, ветхий, но живой
Во славу Божию с усердием трудился.
За нашу скупость, равнодушие с лихвой
Великолепием богатым поплатился.
Нет больше у святыни красоты былой,
Нет блеска куполов и крест давно упал.
Но не иссяк источник благодати неземной
И ангел “место свято” никогда не покидал.
Давно уж колокольный звон не слышен над рекой,
И хор церковный: “Аллилуйя”, — не спевал,
А ведь сюда когда-то шёл народ толпой,
И храм своим величием блистал.
Теперь колено преклонить и наш черед настал!
Предстанем пред Отцем с поникшей головой,
Чтоб каждый: “Господи, помилуй!” — прошептал,
А по усопшим душам: “Спасе, упокой”!
Елена Каблукова (Бобкова) —Стихотворение посвящено нашему храму
«Небольшое селение Троица-Вязники по реке Дубне — одно из старинных в нашей местности. В переписях 1627—1629 годов оно именовалось «старой вотчиной» некого А. 3. Шатилова. <В 1904 году село насчитывало 318 дворов (1021 мужчина и 1193 женщины).> Сегодня осталось чуть более 10 дворов.<Представляет интерес происхождение названия села Троица-Вязники. Первую половину своего «имени» село получило от приходской церкви. Название «в Вязниках» означало, что церковь стояла, окруженная вязами.>
Церковь, до 1810 года была деревянной, а после — каменной. [Она] и до наших дней стоит на берегу Дубны. Церковь и прилегающее к ней кладбище интересны в наши дни следами минувших времен. Здесь лежат замшелые надгробные камни XVII века. В XIX веке у церкви были погребены именитые люди из рода Корсаковых, владевших в Тарусове богатым и красивым имением:
в 1855 году Семен Николаевич Корсаков, один из первых исследователей и распространителей гомеопатического лечения в России,
в 1863 году — адьютант императора Александра II гвардии полковник Александр Сергеевич Корсаков,
в 1871 году — член Государственного совета генерал-лейтенант Михаил Семенович Корсаков который с 1861 по 1871 годы был генерал-губернатором Восточной Сибири. «
(Талдомские хроники http://alaz.moy.su/load/)
В настоящее время от былого великолепия храма мало что осталось
Деревянный потолок в северном приделе и каменный свод в трапезной части храма Троицы Живоначальной обрушены (уцелели только стены). Своды центрального алтаря и четверика сохранились. Колокольня в аварийном состоянии.
За последние два года удалось укрепить стену разрушающейся апсиды, настелить временные полы для проведения богослужений в центральной части храма, установить временный иконостас, закрыть проемы четверика, поставить решетчатые ворота при входе, спилить и убрать сухостойные деревья, окружавшие храм, оградить могилы священников находящиеся со стороны алтаря.
просмотр (3041)